"Дорогая Мехтильд, дорогой г-н Фогединг, дорогие посетители вернисажа!..."
... Музей это место, где нам хочется что-то узнать о мире – лучше всего в систематической форме: история культуры поделена на эпохи, природа распределена по расставленной по видам, семействам и породам. В Региональном музее в Зике нам это преподносится очень наглядно, начиная с изготовленных из рогов орудий палеолита и молотков мезолита и заканчивая средневековыми колодцами и целой семьёй портновских манекенов в нарядах XIX века. Чуть дальше даже находится большая диарама, где представлено всё и все, что здесь растёт и живёт: травы, кролики, совы и т.д.
Но вот мы переступаем порог, и подобно Алисе, попавшей в кроличью нору, оказываемся в стране чудес: мы находимся в мире фигур из проволоки, сит и плетений художницы Мехтильд Бёгер.
Фигуры из проволоки
Возможно это не случайно, что мы встречаем здесь кролика – ведь Алиса следовала в Страну Чудес за кроликом. У кролика Алисы были часы в кармашке жилета и он мог разговаривать; кролик Мехтильд сидит вместе с собакой за рулём трактора. Это одна из первых в в серии фигур из проволоки на тему трактора. Он появился, когда Мехтильд Бёгер смотрела по телевизору детектив. Пальцы этой женщины всегда ищут себе занятие.. Вот она взяла и сплела из проволоки колесо трактора, который только что видела в фильме, потому что профиль шины привлек ее внимание. Когда колесо было готово, остался длинный кусок проволоки – и так из колеса выросла кабина, в который сидят собака и кролик.
Это стало прямо-таки железным правилом Мехтильд Бёгер: однажды отрезанный кусок проволоки не меняет свою длину в процессе работы. Поэтому то и дело возникают гротескные приставки: такса тащит за собой свою крошечную хозяйку, мышка кусает маленькую кошку, а на шляпу охотника приземляется куропатка. Однако проволока не всегда оказывается длиннее, чем замысел Мехтильд Бёгер: у двортерьера хватило проволоки на лапы, спину и морду, но грудь собаки зритель должен представить сам.
Это и есть особенность фигур из проволоки: материал сопротивляется воле художницы сильнее, чем проведённая карандашом линия, которую можно размазать или стереть. Проволока вступает в диалог с художницей, но обладает в то же время собственной волей: иногда поддаётся, иногда сопротивляется. Иногда она слишком длинная, иногда слишком короткая.– И у нее хорошая память: однажды согнутая, она больше не расправится. Проволока не забывает того, что ей причинили. Поэтому может случиться, что Мехтильд Бёгер захочет сделать верблюда, а в конечном счёте получится курица.
Когда я, готовясь к этому вступлению, спросил её, где она берет сюжеты для своих работ, она лапидарно ответила ответила: «Этого я уже давно не делала». Нокак доказывает пример с трактором, всё не так просто. Мехтильд черпает вдохновение в образах нашей повседневной культуры, телевидения или газет и журналов, но и история искусств тоже поставляет ей образцы: не напоминает ли всадник на собаке изображения минотавра Пикассо? У этих изображений длинная культурная традиция, это прообразы, архитипы нашей цивилизации, пробирающиеся в проволоку через глаза и руки Мехтильд Бёгер.
Sieves
Похожим, и то же время совершенно иным способом, действовала Мехтильд при создании своих сит. 608 из них Вы видите на стенах, а остальные дальше в витринах: здесь уже существующие образы тоже находят новые воплощения, а используемый материал определяет форму произведения.
Способ приготовления сит Мехтильд Бёгер придумала сама. Мне бы хотелось открыть Вам этот секрет, насколько она сама открыла его мне – но кое-что должно, конечно, оставаться тайной. Итак: возьмите обычное кухонное сито и потрите его немного наждачной бумагой. Затем возмите журнал Spiegel, Focus или Essen + Trinken. Подойдут только они: из-за качества бумаги и применяемого метода печати. После чего, при помощи секретного клея прикрепите иллюстрации или тексты к облатке, приподнимите первый, несущий это изображение слой облатки и приклейте его на прозрачную бумагу. Эту бумагу прикейте на кольцо сита.
То, что мы видим на облатке, это, грубо говоря, очень плохое, разбавленное и к тому же зеркально-перевёрнутое отражение окружающего мира. Как-будто Мехтильд Бёгер, процеживая серый суп реальности, пропускает большую часть через дырки сита и улавливает лишь её бледные образы. Таким образом сита превращаются в выразительные символы коллективной памяти нашей культуры. События фильтруются правительствами, репортёрами, редакциями или случайным стечением обстоятельств, прежде чем быть доверенными нашей памяти – или нашей забывчивости. Как в фильмах Хэмилтона всё прикрыто пеленой прекрасной видимости.
Тот же эффект у и размытых картинкок--облаток у Мехтильд Бёгер – и в этом-то и заключается их особая прелесть. Прекрасное есть благо, как мы знаем из философии Платона, и картинки Мехтильд Бёгер прекрасны: это картины, образованные будто легким дуновением, а за счет сакрального носителя – облатки, или гостии – они обретают ауру, присущую обычно только иконам.
Однако то, что мы на них видим, не обязательно прекрасно: возле вполне безобидного надувного мяча можно обнаружить вздувшийся труп утопленика. Нас шокирует даже не этот жестокий мотив, а скорее странная расстановка сит. Мы привыкли к упорядоченным системам со строгой категоризацией, знакомой по книгам или музеям. И наша система моральных ценностей тоже чётко разделяет между добром и злом.
Мехтильд Бёгер в свою очередь применяет в своём панно из кухонных сит с необычной аурой совершенно разные и подчас противоречивые критерии расстановки: иногда цвет, иногда форма, а иногда содержание определяют, что где висит. Позвольте объяснить это на выразительном примере расположения сит на этой стене:
Возле сита с эротичной красной губной помадой висит чёрно-белое изображение повешанного человека – поскольку для него характерна та же красивая вертикальность, которая продолжается в ручке и ушке сита. Под ним расположено сито, в котором красный цвет помады повторяется в двух помидорах, находящих в свою очередь формальную аналогию в круглых головах Гельмута Шмидта и Эриха Хоннекера на соседнем сите.
Другая пара сит связана лишь содержанием: возле сита с развалинами башен Всемирного торгового центра висит сито с изображением вкусного стейка. Что общего, спрашиваете Вы себя, можно найти между немыслимо жестоким и необыкновенно вкусным мотивами? Не задумывайтесь слишком долго, просто смотрите: чувствуете запах подгоревшего мяса?
Иногда систему мотивов образуют и разбросанные по панно сита. Так Бранденбургские ворота предстают перед нами вновь и вновь, но каждый раз в новом контексте: как проезд для мерседеса Гитлера, как кулисы для марширующих печатным шагом русских солдат или как победный трофей Герхарда Шрёдера, только что сменившего канцлера Коля.
Кнюпферлис
Давайте после этого панно, ставящего под вопрос наши категории добра и зла, перейдём к чему-то более простому и радостному: к кнюпферлиМехтильд Бёгер. Для тех, кто не знает с детского сада эти прямоугольные соединяющиеся между собой пластиковые решёточки, я хочу прочитать, что такое кнюпферли. Я цитирую рекламный текст фирмы Дусима, которая производит кнюпферли уже около 50 лет:
"Кнюпферли – это единственные в своём роде элементы для плетения, связывания и соединения
Кнюпферли изобретены для игры как для детей так и для взрослых
Кнюпферли представляют миллионы возможностей [...] С
С помощью кнюпферли ты можешь имитировать не только технические формы, с
кнюпферли ты можешь творить природные и художественные формы"
И отсюда вывод: "С кнюпферли Дусимы тебе никогда не будет скучно"
Так что теперь мы знаем, как Мехтильд Бёгер борется со скукой: с помощью кнюпферли она создает природные и художественнные формы. В её пальцах рождаются купальники и купальные шапочки, богомолы, скелеты морских ежей, охотничьи трофеи или долгоносик, по поводу которого она искренне признаётся: «Вот такого я проколола, когда мне было тринадцать». И наконец вместе с кнюпферли появляется систематика, которую наш разум постоянно искал в табло с ситами. В ящичках, пронумерованных римскими цифрами от I до IV, мы находим упорядоченую схему возможных соединений кнюпферли. Здесь мы видим аккуратно упорядоченные при помощи цифр и букв.
простые соединения кнюпферли,
комбинированные простые соединения кнюпферли,
комбинированные простые соединения кнюпферли с угловым поворотом,
соединения кнюпферли в виде простой петли
соединения кнюпферли в виде двойной петли, и т. д. и т. п.
Некоторые выводы
По сравнению с этими ящичками, где представлены возможные кнюпферли-вариации, таблица морских узлов покажется детской игрой. Как бы ни была упорядочена эта система кнюпферли, если рассматривать ее вместе с панно из сит, становится ясно, что Мехтильд Бёгер предлагает нам сделать волнующее открытие: детсадовскую игру из пластика можно легко представить в виде системы. Наш сложный мир различных культур с его серъезными этическими проблемами – нет. Попробуйте сделать это с помощью сит!
Даниель Шрайбер[Eröffnungsrede, Kreismuseum Syke, 2004
© Daniel Schreiber, geschäftsführender Kurator der Kunsthalle Tübingen.]
Перевод с немецкого: Татьяна Малышева, Bremen/Mарина Торопыгина, Moskau